Tapestry/ru

Спойлеры впереди!
Эта страница содержит спойлеры.

Гобелены — это блоки, похожие на картины, которые изображают части сюжета игры. Есть 14 гобеленов. Все, кроме одного, имеют уникальные описания, которые добавляются в журнал игрока, когда он смотрит на гобелен.

Засада

Волки здесь невероятно территориальны. Что могло измениться, чтобы сделать их такими? Могут ли они почувствовать что-то, чего не можем мы?

Сумерки

Они всегда ждут нас, прямо за стенами. Я думал, что наша работа освободит человечество от наших собственных нор. Тем не менее, мы все еще сбиваемся в кучу, боясь того, что находится вне поля зрения.

Святой

Они поклонялись ему как спасителю. Он ничего этого не хотел. Представьте вес всего человечества на своих плечах. Как кто-то мог выдержать такое?

Спасение

В какой-то момент был поворот. Изменение в воздухе. Люди начали говорить такие вещи, как «Мы еще можем выжить». Возможно, они начали это ощущать: величие его работы. Гениальность его Машины.

Гниль

Это не оставило ничего позади. Ни урожая, ни скота, ни беседки, ни ручья. Не ребенок и не мать. Когда оно пришло, вам оставалось только бежать и молиться, чтобы вы его больше не видели.

Утро

Я не знаком с этой сценой. Я полагаю, что многое мне сейчас незнакомо. Жизнь продолжается все эти годы.

Схема А

«Устройство для копания и организации материалов. Думай об этом как о маленьком помощнике». Один из его первых автоматов. Они были не по годам развитыми маленькими существами, всегда дергающимися. Многие из нас взяли их в качестве домашних животных: веселых компаньонов в мастерской или на раскопках.

Схема Б

«Устройство для связи, записи и вызова помощи. Нам нужно оставаться организованными». Неприятный червь. Его ненавидят как простолюдины, так и дворяне, потому что он всегда наблюдает. Однако рабочим это нравилось. Колокол стал для них знаком удачи и гарантией того, что помощь обязательно придет, если туннели не выдержат.

Схема В

«Мобильный колосс для подмостей и подъема. Пусть они вдохновят наших уставших рабочих». Когда они только начали двигаться, толпа почти запаниковала и разбежалась. Но в конце концов поднялось настроение. Наконец-то мы сделали нечто большее, чем мы сами.

Схема Г

«С prima materia все возможно» Я никогда не узнаю, как он это нашел, но это открытие изменило все. Мы стали колдунами. Чудотворцы. Сущность, давно теоретизированная, которая открыла возможность рая на земле.

Гнилой зверь

Я слышал слухи об этих существах тогда. Когда болезнь достигала мозга, это иногда приводило к длительным приступам безумия; пациент в лазарете мог внезапно разозлиться на окружающих. В случае со зверями это привело к этим бродячим чудовищам: сбрасывая кожу, полные ярости и страха, они бездумно нападали на все вокруг себя. Естественно, любой выживший после такого нападения также мог заразиться гнилью.

Серафим

Подумать только, у нас будет шанс снова подраться. Я не знаю, почему мы вернулись в этот мир, но я благодарен.

Карта Черного стража

They were a grim lot with a heavy burden: to uphold some semblance of order in the depths. This looks like a strategist’s map. It reveals a section of the tunnels, covered in symbols and etchings. Each one marks a cache of water, a hidden guardpost, or suspected rebels.

Banner of the Forlorn Hope

They declared themselves the vanguard. Swords raised, oaths taken; they swore a heavenly charge against our foe. It was a challenge of will and ingenuity.

Holding the Gate

The last great battle of our time was fought not between two belligerent nations, only two desperate remnants of humanity. Those who desperately sought entrance and those who must deny them. Rot amongst the besiegers; soon rot amongst the besieged. The knights rode out one last time and were dragged from their saddles.

Diet of Kings

How they must have quaked then. All those crowned heads with eyes wide and furrowed brows. Asked by a mere scholar to cast aside the endless work and slaughter of their forefathers. The hoards of wealth and banners. And yet, case aside they did.

The Old World

Paupers and kings; craftsmen, soldiers, and clergy. All petty distinctions in the face of oblivion.

Dangers of Temporality

In private he spoke of a world unhinged. Unbound by the geas of reality. “It is a place of wonders, my friends. And yet, I ask for caution — lest we see our own world changed in kind.”